ПОЧЕМУ ПРАВОСЛАВИЕ ЕСТЬ ИСТИННАЯ ВЕРА

В настоящее время все мы находимся в такой жизненной ситуации, когда уже никоим образом и никакими стенами не можем отделить себя от окружающего мира. Какова она? Мы живем в мире религиозного плюрализма. Мы оказались перед лицом такого множества проповедников, каждый из которых предлагает нам свои идеалы, свои нормы жизни, свои религиозные воззрения, что предыдущее поколение, или мое поколение, пожалуй, не позавидует вам. У нас было проще. Основная проблема, перед которой мы стояли, была проблема религии и атеизма.

У вас, если хотите, появилось нечто гораздо большее и гораздо худшее. Есть Бог или нет Бога - это только первая ступень. Ну хорошо, человек убедился, что есть Бог. А дальше? Вер много, кем ему стать? Христианином, а почему не мусульманином? А почему не буддистом? А почему не кришнаитом? Я не хочу перечислять далее, сейчас так много религий, вы их лучше меня знаете. Почему, почему, и почему? Ну ладно, пройдя сквозь дебри и джунгли этого многорелигиозного древа, человек стал христианином. Все понял, христианство - это лучшая религия, правильная.

Но какое христианство? Оно столь многолико. Кем быть? Православным, католиком, пятидесятником, лютеранином? Опять несть числа. Вот перед какой ситуацией оказалась сейчас современная молодежь. При этом представители новых и старых религий, представители неправославных конфессий, как правило, гораздо больше заявляют о себе, и имеют значительно большие возможности пропаганды в средствах массовой информации, чем мы, православные.

Итак, первое, перед чем останавливается современный человек - это множество вер, религий, мировоззрений. Поэтому сегодня мне бы хотелось по скору, очень конспективно пройтись по этой анфиладе комнат, которая открывается перед множеством современных людей, ищущих истину, и посмотреть хотя бы в самых общих, но принципиальных чертах, почему все-таки человек должен, не только может, а действительно должен на разумных основаниях стать не просто христианином, но христианином православным.

Итак, первая проблема: "Религия и атеизм". Приходится встречаться на конференциях, очень значительных, с людьми, которые действительно образованы, действительно ученые, не верхогляды, и приходится сталкиваться постоянно с одними и теми же вопросами. Кто такой Бог? Есть ли Он? Даже: зачем Он нужен? Или, если Бог есть, то почему Он не выступит с трибуны Объединенных Наций и не объявит о Себе? И такие вещи можно услышать. Что можно сказать на это?

Этот вопрос, как мне кажется, решается с позиции центральной современной философской мысли, которую легче всего выразить понятием экзистенциальности. Существование человека, смысл человеческой жизни - в чем основное ее содержание? Ну, конечно, прежде всего в жизни. А как же иначе? Какой смысл я переживаю, когда сплю? Смысл жизни может быть только в осознании, "вкушении" плодов своей жизни и деятельности. И еще никто никогда не мог и во веки веков не будет считать и утверждать, что конечный смысл жизни человека может быть в смерти. Здесь и лежит непроходимый водораздел между религией и атеизмом. Христианство утверждает: человек, эта земная жизнь является только началом, условием и средством подготовки к вечности, готовься, тебя ожидает вечная жизнь. Оно говорит: вот, что необходимо для этого сделать, вот каким необходимо быть, чтобы вступить туда. А что утверждает атеизм? Нет Бога, нет души, нет вечности и потому верь, человек, тебя ожидает вечная смерть! Какой ужас, какой пессимизм, какое отчаяние - мороз по коже от этих страшных слов: человек, тебя ожидает вечная смерть. Я уже не говорю о тех, скажу мягко, странных обоснованиях, которые приводятся при этом. Одно это утверждение заставляет содрогнуться человеческую душу. - Нет, избавьте меня от такой веры.

Когда человек заблудится в лесу, ищет дорогу, ищет путь домой и вдруг, находя кого-то, спрашивает: "Есть ли отсюда выход?" А тот ему отвечает: "Нет и не ищи, устраивайся здесь, как можешь", - то поверит ли он ему? Сомнительно. Не начнет ли искать далее? И найдя другого человека, который скажет ему: "Да, выход есть, и я тебе укажу признаки, приметы, по которым ты сможешь отсюда выйти", - то не ему ли он поверит? То же самое происходит и в области мировоззренческого выбора, когда человек оказывается перед лицом религии и атеизма. Пока у человека еще сохраняется искра искания истины, искра искания смысла жизни, до тех пор он не может, психологически не может принять концепции, утверждающей, что его как личность, и, следовательно, всех людей ожидает вечная смерть, для "достижения" которой, оказывается, необходимо создавать лучшие экономические, социальные, политические, культурные условия жизни. А далее все будет о,кэй - завтра вы помрете и вас отнесем на кладбище. Просто "замечательно"!

Я сейчас указал вам только на одну сторону, психологически очень существенную, которой, как мне кажется, уже достаточно для каждого человека с живой душой, чтобы понять, что только религиозное мировоззрение, только мировоззрение, которое принимает за свою основу Того, Кого мы называем Богом, позволяет говорить о смысле жизни.

Итак, я верю в Бога. Будем считать, что мы первую комнату прошли. И, поверив в Бога, я вхожу во вторую… Боже мой, что здесь я вижу и слышу? Народу полно, и каждый кричит: "Только у меня истина". Вот задача-то… И мусульмане, и конфуциане, и буддисты, и иудеи и кого только нет. Много тех, среди которых находится теперь христианство. Вот стоит и он, христианский проповедник, посреди других, а я ищу, кто же прав-то здесь, кому же верить?

Тут имеются два подхода, может быть их и больше, но я назову два. Один из них, который может дать человеку возможность убедиться, какая религия есть истинная (то есть объективно соответствует человеческой природе, человеческим исканиям, человеческому пониманию смысла жизни) заключается в методе сравнительно-богословского анализа. Довольно долгий путь, тут нужно хорошо изучить каждую религию. Но далеко не каждый может пройти этим путем, нужно большое время, большие силы, если хотите, соответствующие способности для того, чтобы изучить все это - тем более, что это отнимет столько сил души…

Но есть и другой метод. В конце концов, каждая религия обращена к человеку, ему она говорит: истина вот какова, а не что-то другое. При этом все мировоззрения и все религии утверждают одну простую вещь: то, что сейчас есть, в каких политических, социальных, экономических, с одной стороны, и духовных, моральных, культурных и т.д. условиях - с другой, живет человек - это ненормально, это не может его устроить и даже если кого-то лично это и удовлетворяет, то подавляющее число людей в той или иной степени от этого страдает. Это не устраивает человечество в целом, оно ищет чего-то другого, большего. Стремится куда-то, в неизведанное будущее, ждет "золотого века" - настоящее положение вещей никого не устраивает.

Отсюда становится понятным, почему существо каждой религии, всех мировоззрений сводится к учению о спасении. И вот здесь-то мы и сталкиваемся с тем, что уже дает возможность, как мне кажется, сделать обоснованный выбор, когда мы оказываемся перед лицом религиозного многообразия. Христианство в отличие от всех других религий утверждает нечто, чего другие религии (и тем более мировоззрения нерелигиозные) просто не знают. И не только не знают, но когда сталкиваются с этим, то с негодованием отвергают. Это утверждение заключается в понятии т. н. первородного греха. Все религии, если хотите даже все мировоззрения, все идеологии говорят о грехе. Называя, правда, это по-разному, но это неважно. Но ни одно из них не считает, что природа человека в настоящем его состоянии больна. Христианство же утверждает, что то состояние, в котором все мы, люди, родились, находимся, растем, воспитываемся, мужаем, созреваем, - состояние, в котором мы наслаждаемся, развлекаемся, учимся, делаем открытия и так далее - это есть состояние глубокой болезни, глубокого повреждения. Мы больны. Речь идет не о гриппе и не о бронхите и не о психическом заболевании. Нет, нет, мы психически здоровы, и физически здоровы - можем задачи решать и в космос летать - мы глубоко больны с другой стороны. В начале бытия человеческого произошло какое-то странное трагическое расщепление единого человеческого существа на как бы автономно существующие и часто противоборствующие между собой ум, сердце и тело - "щука, рак да лебедь"… Какой абсурд утверждает христианство, не правда ли? Все возмущаются: "Я ненормальный? Извините, другие может быть, но не я". И вот здесь-то, если христианство право, и заключен самый корень, источник, того, что человеческая жизнь как в индивидуальном, так и во всечеловеческом масштабе, ведет к одной трагедии за другой. Ибо если человек серьезно болен, а он ее не видит и потому не лечит, то она погубит его.

Другие религии не признают этой болезни в человеке. Отвергают ее. Они считают, что человек - это здоровое семечко, но которое может развиваться и нормально и ненормально. Его развитие обусловлено социальной средой, экономическими условиями, психологическими факторами, обусловлено многими вещами. Поэтому человек может быть и хорошим и плохим, но сам он по своей природе хорош. Вот главный антитезис нехристианского сознания. Я не говорю нерелигиозного, там и говорить нечего, там вообще: "человек - это звучит гордо". Только христианство утверждает, что настоящее наше состояние - это состояние глубокой поврежденности, причем такой поврежденности, что в личном плане человек сам не может исцелить его. На этом утверждении строится величайший христианский догмат о Христе как Спасителе.

Эта идея является принципиальным водоразделом между христианством и всеми прочими религиями.

Теперь я попытаюсь показать, что христианство в отличие от других религий имеет объективное подтверждение данного своего утверждения. Давайте обратимся к истории человечества. Посмотрим, чем оно живет всю доступную нашему человеческому взору историю? Какими целями? Конечно же, оно хочет построить Царство Божие на земле, создать рай. Одни с помощью Бога. И в этом случае Он рассматривается не более как средство к благу на земле, но не как высшая цель жизни. Другие - вообще без Бога. Но важно другое. Все понимают, что невозможно это Царство на земле без таких элементарных вещей, как: мир, справедливость, любовь (само собой понятно, какой может быть рай, где идет война, царит несправедливость, злоба и т.д.?), если хотите, уважение к друг другу, снизойдем и до этого. То есть все прекрасно понимают, что без таких основополагающих нравственных ценностей, без их осуществления невозможно достичь никакого благоденствия на земле. Всем понятно? Всем. А что делает человечество всю историю? Что делаем? Эрих Фромм хорошо сказал: "История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия". Точно.

Историки, особенно военные, могли бы, думаю, прекрасно проиллюстрировать нам, чем наполнена вся история человечества: войны, кровопролития, насилия, жестокости. Двадцатый век - по идее, век высшего гуманизма. И он показал этот верх "совершенства", превзойдя пролитой кровью все предыдущие века человечества вместе взятые. Если бы наши предки смогли посмотреть на то, что произошло в двадцатом веке, они содрогнулись бы от масштабов жестокости, несправедливости, обмана. Какой-то непостижимый парадокс заключается в том, что человечество по мере развития своей истории делает все точно наоборот основной своей идее, цели и мысли, к которой изначала были направлены все его усилия.

Я задаю риторический вопрос: "Может ли вести себя так умное существо?" История просто издевается над нами, иронизирует: "Человечество, поистине, умно и здраво. Оно не душевнобольное, нет, нет. Оно просто творит немножко больше и чуть-чуть хуже, чем это делают в сумасшедших домах".

Увы, это факт, от которого никуда не уйти. И он показывает, что не отдельные единицы в человечестве заблуждаются, нет и нет (к сожалению, только единицы не заблуждаются), а это какое-то парадоксальное всечеловеческое свойство.

Если посмотрим теперь на отдельного человека, точнее, если у человека хватит нравственных сил "к себе оборотиться", на себя посмотреть, то он увидит картину не менее впечатляющую. Апостол Павел точно ее охарактеризовал: "Бедный я человек, делаю не то доброе, что хочу, а то злое, что ненавижу". И действительно, каждый, кто хотя немного обратит внимание на то, что происходит в его душе, соприкоснется с самим собой, то не может не увидеть, насколько он духовно болен, насколько подвержен действию различных страстей, порабощен им. Бессмысленно спрашивать: "Зачем ты, бедный человек, объедаешься, опиваешься, лжешь, завидуешь, блудишь и т. д.? Ты же этим убиваешь самого себя, разрушаешь семью, калечишь своих детей, отравляешь всю атмосферу вокруг себя. Зачем бьешь себя, режешь, колешь, зачем губишь свои нервы, психику, само тело? Ты понимаешь, что это губительно для тебя?" Да, понимаю, но не могу этого не делать. Василий Великий как-то воскликнул: "И не зарождалось в душах человеческих более пагубной страсти, нежели зависть". И, как правило, человек, страдая, не может справиться с собой. Здесь, в глубине своей души каждый разумный человек постигает то, о чем говорит христианство: "Делаю не то доброе, что хочу, а то злое, что ненавижу". Это здоровье или болезнь?!

В то же время для сравнения посмотрите, как может меняться человек при правильной христианской жизни. Те, которые очистились от страстей, приобрели смирение, "стяжали, - по слову преподобного Серафима Саровского, - Духа Святого", приходили к любопытнейшему с психологической точки зрения состоянию: они начинали видеть себя худшими всех. Пимен Великий говорил: "Поверьте, братие, куда будет ввержен сатана, туда буду ввержен я"; Сисой Великий умирал, и лицо его просветилось, как солнце, так что на него невозможно было смотреть, а он умолял Бога дать ему еще немного времени на покаяние. Что это? Лицемерие какое-то, смиренничание? Да избавит Бог. Они, даже в мыслях боялись согрешить, потому говорили от всей своей души, говорили то, что действительно переживали. Мы же этого совсем не чувствуем. Я переполнен всякой грязью, а вижу и чувствую себя очень хорошим человеком. Я хороший человек! Но если что-то и сделаю плохо, то кто без греха, другие не лучше меня, да и виноват не столько я, сколько другой, другая, другие. Мы не видим души своей и потому столь хороши в своих глазах. Как разительно отличается духовное зрение человека святого от нашего!

Так вот, повторяю. Христианство утверждает, что человек по своей природе, в его настоящем, так называемом нормальном, состоянии глубоко поврежден. Этого повреждения, к сожалению, мы почти не видим. Странная слепота, самая страшная, самая главная, которая присутствует в нас, - это есть невидение своей болезни. Это действительно самое опасное, потому что когда человек увидит свою болезнь, он лечится, идет к врачам, ищет помощи. А когда видит себя здоровым, то отправит к ним того, кто говорит ему, что он болен. Вот тяжелейший симптом той самой поврежденности, которая присутствует в нас. А что она есть, об этом однозначно со всей силой и яркостью свидетельствует как история человечества, так и история жизни каждого человека в отдельности, и в первую очередь каждому человеку его личная жизнь. Вот на что указывает христианство.

Скажу, что объективное подтверждение только одного этого факта, одной этой истины христианской веры - о поврежденности человеческой природы - уже показывает мне, к какой религии я должен обратиться. К той, которая вскрывает мои болезни и указывает средства их излечения, или к религии, которая замазывает их, питает человеческое самолюбие, говорит: все хорошо, все прекрасно, нужно не лечиться, а лечить окружающий мир, нужно развиваться и совершенствоваться? Исторический опыт показал, что значит не лечиться.

Ну, хорошо, дошли до христианства. Слава Тебе, Господи, нашел истинную веру, наконец-то. Вхожу в следующую комнату, а там опять народу полно и вновь крики: моя христианская вера самая лучшая. Католик призывает: посмотри сколько за мной стоит - 1 миллиард 45 миллионов. Протестанты самых различных деноминаций указывают, что их 350 миллионов. Православных меньше всех, всего 170 миллионов. Правда, кто-то подсказывает: истина не в количестве, а в качестве. Но вопрос в высшей степени серьезный: "Где же оно, истинное христианство?"

К решению этого вопроса также возможны разные подходы. Нам в семинарии всегда предлагали метод сравнительного изучения догматических систем католицизма и протестантизма с православием. Это - метод, заслуживающий внимания и доверия, но мне он все же представляется недостаточно хорошим и недостаточно полным, потому что человеку, не имеющему хорошего образования, достаточных познаний, совсем не легко разобраться в дебрях догматических дискуссий и решить кто прав, а кто виноват. К тому же там используются подчас такие сильные психологические приемы, которые легко могут сбить человека с толку. Вот, к примеру, обсуждаем с католиками проблему примата папы, а они говорят: "Папа? Ой, такая чепуха эти примат и непогрешимость папы, ну что вы!? Это то же самое, что у вас авторитет патриарха. Непогрешимость и власть папы, практически, ничем не отличаются от авторитетности заявлений и власти любого предстоятеля Православной Поместной Церкви". Хотя в действительности здесь принципиально различные догматические и канонические уровни. Так что сравнительно-догматический метод очень не прост. Особенно когда вы будете поставлены перед лицом людей, не только знающих, но и стремящихся во что бы то ни стало убедить вас.

Но есть другой путь, который со всей очевидностью покажет, что есть католицизм и куда он ведет человека. Это метод тоже сравнительного исследования, но исследования уже духовной области жизни, наглядно проявляющей себя в жизни святых. Именно здесь во всей силе и яркости обнаруживается вся, выражаясь аскетическим языком, "прелестность" католической духовности, - та прелестность, которая чревата тяжелейшими последствиями для аскета, ставшего на этот путь жизни. Вы знаете, что иногда я выступаю с общественными лекциями, и на них собираются разные люди. И вот нередко задают вопрос: "Ну, а чем католичество отличается от православия, в чем его ошибка? Не является ли оно просто другим путем ко Христу?" И много раз я убеждался, что достаточно привести несколько примеров из жизни католических мистиков, чтобы спрашивающие просто сказали: "Спасибо, теперь все ясно. Больше ничего не нужно".

Действительно, по своим святым оценивается любая Поместная Православная Церковь или инославная. Скажите мне, кто ваши святые, и я скажу вам, какова ваша Церковь. Ибо любая Церковь объявляет святыми лишь тех, которые воплотили в своей жизни христианский идеал, как он видится данной Церковью. Поэтому прославление кого-то является не только свидетельством Церкви о христианине, который по ее суждению достоин славы и предлагается ею в качестве примера для подражания, но и прежде всего свидетельством Церкви о самой себе. По святым мы лучше всего можем судить о действительной или мнимой святости самой Церкви.

Приведу несколько иллюстраций, свидетельствующих о понимании святости в католической церкви.

Одним из великих католических святых является Франциск Ассизский (XIII в.). Его духовное самосознание хорошо открывается из следующих фактов. Однажды Франциск долго молился (чрезвычайно показателен при этом предмет молитвы) "о двух милостях": "Первая - это чтобы я... мог... пережить все те страдания, которые, Ты, Сладчайший Иисусе, испытал в Твоих мучительных страстях. И вторая милость... - это, чтобы... я мог почувствовать... ту неограниченную любовь, которою горел Ты, Сын Божий". Как видим, не чувства своей греховности беспокоили Франциска, а откровенные претензии на равенство с Христом! Во время этой молитвы Франциск "почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса", Которого он тут же и увидел в образе шестикрылого серафима, поразившего его огненными стрелами в места крестных язв Иисуса Христа (руки, ноги и правый бок). После этого видения у Франциска появились болезненные кровоточащие раны (стигмы) - следы "страданий Иисусовых" (Лодыженский М.В. Свет Незримый. - Пг. 1915. - С. 109.)

Природа этих стигм хорошо известна в психиатрии: непрерывная концентрация внимания на крестных страданиях Христа чрезвычайно возбуждает нервы и психику человека и при длительных упражнениях может вызывать это явление. Ничего благодатного здесь нет, ибо в таком сострадании (сompassio) Христу нет той истинной любви, о существе которой Господь прямо сказал: кто соблюдает заповеди Мои, тот любит Меня (Ин. 14;21). Потому подмена борьбы с своим ветхим человеком мечтательными переживаниями "сострадания" является одной из тяжелейших ошибок в духовной жизни, которая приводила и приводит многих подвижников к самомнению, гордыне - очевидной прелести, нередко связанной с прямыми психическими расстройствами (ср. "проповеди" Франциска птицам, волку, горлицам, змеям ... цветам, его благоговение перед огнем, камнями, червями).

Очень показательна и цель жизни, которую поставил перед собой Франциск: "Я трудился и хочу трудиться... потому что это приносит честь" (Святой Франциск Ассизский. Сочинения. - М., Изд. Францисканцев, 1995. - С.145). Франциск желает пострадать за других и искупить чужие грехи (С.20). Не потому ли в конце жизни он откровенно сказал: "Я не сознаю за собой никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием" (Лодыженский. - С. 129.). Все это свидетельствует о невидении им своих грехов, своего падения, то есть о полной духовной слепоте.

Для сравнения приведем предсмертный момент из жизни преподобного Сисоя Великого (V в.). "Окруженный в момент своей смерти братией, в ту минуту, когда он как бы беседовал с невидимыми лицами, Сисой на вопрос братии: "Отче, скажи нам, с кем ты ведешь беседу?" - отвечал: "Это ангелы пришли взять меня, но я молюсь им, чтобы они оставили меня на короткое время, чтобы покаяться". Когда же на это братия, зная, что Сисой совершен в добродетелях, возразила ему: "Тебе нет нужды в покаянии, отче", - то Сисой ответил так: "Поистине я не знаю, сотворил ли я хоть начало покаяния моего" (Лодыженский. - С. 133.) Это глубокое понимание, видение своего несовершенства является главной отличительной чертой всех истинных святых.

А вот выдержки из "Откровений блаженной Анжелы" (†1309 г.) (Откровения блаженной Анжелы. - М., 1918.).

Дух Святой, - пишет она, - говорит ей: "Дочь Моя, сладостная Моя,.. очень Я люблю тебя" (с. 95): "Был я с апостолами, и видели они Меня очами телесными, но не чувствовали Меня так, как чувствуешь ты" (с. 96). И такое открывает о себе Анжела: "Вижу я во мраке Святую Троицу, и в самой Троице, Которую вижу я во мраке, кажется мне, что стою я и пребываю в середине Ее" (с. 117). Свое отношение к Иисусу Христу она выражает, например, в таких словах: "могла я всю себя ввести внутрь Иисуса Христа" (с. 176). Или: "Я же от сладости Его и от скорби об отшествии Его кричала и хотела умереть" (с. 101) - при этом она в ярости так начинала бить себя, что монахини вынуждены были уносить ее из костела (с. 83).

Резкую, но верную оценку "откровений" Анжелы дает один из крупнейших русских религиозных мыслителей XX-го века А.Ф. Лосев. Он пишет, в частности: "Соблазненность и прельщенность плотью приводит к тому, что Святой Дух является блаженной Анжеле и нашептывает ей такие влюбленные речи: "Дочь Моя, сладостная Моя, дочь Моя, храм Мой, дочь Моя, услаждение Мое, люби Меня, ибо очень люблю Я тебя, много больше, чем ты любишь Меня". Святая находится в сладкой истоме, не может найти себе места от любовных томлений. А возлюбленный все является и является и все больше разжигает ее тело, ее сердце, ее кровь. Крест Христов представляется ей брачным ложем... Что может быть более противоположно византийско-московскому суровому и целомудренному подвижничеству, как не эти постоянные кощунственные заявления: "Душа моя была принята в несотворенный свет и вознесена", - эти страстные взирания на Крест Христов, на раны Христа и на отдельные члены Его Тела, это насильственное вызывание кровавых пятен на собственном теле и т.д. и т.п.? В довершение всего Христос обнимает Анжелу рукою, которая пригвождена ко Кресту, а она, вся исходя от томления, муки и счастья, говорит: "Иногда от теснейшего этого объятия кажется душе, что входит она в бок Христов. И ту радость, которую приемлет она там, и озарение рассказать невозможно. Ведь так они велики, что иногда я не могла стоять на ногах, но лежала и отнимался у меня язык... И лежала я, и отнялись у меня язык и члены тела" (Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. - М., 1930. - Т. 1. - С. 867-868.).

Ярким свидетельством католической святости является Катарина Сиенская (+1380), возведенная папой Павлом VI в высший разряд святых - в "Учители Церкви". Зачитаю несколько выписок из католической книги Антонио Сикари "Портреты святых". Цитаты, по-моему, не потребуют комментарий.

Екатерине было около 20 лет. "Она чувствовала, что в ее жизни должен произойти решающий перелом, и продолжала истово молиться Своему Господу Иисусу, повторяя ту прекрасную, нежнейшую формулу, которая стала для нее привычной: "Сочетайся со мной браком в вере!" (Антонио Сикари. Портреты святых. Т. II. - Милан, 1991. - С.11.).

"Однажды Екатерина увидела видение: ее божественный Жених, обнимая, привлекал ее к Себе, но потом взял из ее груди сердце, чтобы дать ей другое сердце, более похожее на Его собственное"(с.12).

Однажды сказали, что она умерла. "Она сама говорила впоследствии, что ее сердце было растерзано силой божественной любви и что она прошла через смерть, "узрев райские врата". Но "вернись, дитя Мое, - сказал мне Господь, тебе нужно вернуться... Я приведу тебя к князьям и властителям Церкви." "И смиренная девушка начала рассылать по всему свету свои послания, длинные письма, которые она диктовала с поразительной быстротой, часто по три или по четыре одновременно и по разным поводам, не сбиваясь и опережая секретарей. Все эти письма завершаются страстной формулой: "Иисус сладчайший, Иисус Любовь" и часто начинаются словами...: "Я, Екатерина, служанка и раба рабов Иисуса, пишу вам в драгоценнейшей Крови Его..." (12).

"В письмах Екатерины бросается в глаза прежде всего частое и настойчивое повторение слов: "Я хочу" (12).

"Некоторые говорят, что решительные слова "я хочу" она в состоянии экстаза обращала даже ко Христу" (13).

Из переписки с Григорием Х1, которого она убеждала вернуться из Авиньона в Рим: "Говорю вам от имени Христа ... Я говорю вам, отче, в Иисусе Христе... Ответьте на зов Святого Духа, к вам обращенный" (13).

"А к королю Франции обращается со словами: "Творите волю Божию и мою" (14).

Не менее показательны "откровения" и возведенной также папой Павлом VI в "Учители Церкви" Терезы Авильской (XVI в.). Перед смертью она восклицает: "О, Бог мой, Супруг мой, наконец-то я Тебя увижу!". Этот в высшей степени странный возглас не случаен. Он - закономерное следствие всего "духовного" подвига Терезы, существо которого открывается хотя бы в следующем факте.

После многочисленных своих явлений "христос" говорит Терезе: "С этого дня ты будешь супругой Моей... Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг" (Мережковский Д.С. Испанские мистики. - Брюссель, 1988. - С. 88.) "Господи, или страдать с Тобой, или умереть за Тебя!" - молится Тереза и падает в изнеможении под этими ласками...", - пишет Д. Мережковский. Не приходится поэтому удивляться, когда Тереза признается: "Душу зовет Возлюбленный таким пронзительным свистом, что нельзя этого не услышать. Этот зов действует на душу так, что она изнемогает от желания". Не случайно поэтому известный американский психолог Вильям Джеймс, оценивая ее мистический опыт, писал, что "ее представления о религии сводились, если можно так выразиться, к бесконечному любовному флирту между поклонником и его божеством" (Джемс В. Многообразие религиозного опыта. /Пер. с англ. - М., 1910. - С. 337).

Еще одной иллюстрацией представления о святости в католицизме является Тереза из Лизье (Тереза Маленькая, или Тереза Младенца Иисуса), которая, прожив 23 года от роду, в 1997 году, в связи с столетием со дня кончины, "непогрешимым" решением папы Иоанна Павла II была объявлена еще одним Учителем Вселенской Церкви. Вот несколько цитат из духовной автобиографии Терезы "Повесть об одной душе", красноречиво свидетельствующие о ее духовном состоянии (Повесть об одной душе // Символ. 1996. №36. - Париж. - С.151.)

"Во время собеседования, предварившего мой постриг, я поведала о делании, которое намеревалась совершить в Кармеле: "Я пришла спасать души и прежде всего - молиться за священников" (Не себя спасать, но других!).

Говоря о своем недостоинстве, она тут же пишет: "Я неизменно храню дерзновенное упование на то, что стану великой святой... Я думала, что рождена для славы и искала путей к ее достижению. И вот Господь Бог ... открыл мне, что моя слава не будет явлена смертному взору, и суть ее в том, что я стану великой святой!!!" (ср.: Макарий Великий, которого сподвижники за редкую высоту жизни называли "земным богом", лишь молился: "Боже, очисти мя грешного, яко николиже сотворих благое пред Тобою"). Позднее Тереза напишет еще более откровенно: "В сердце моей Матери-Церкви я буду Любовью... тогда я буду всем... и через это моя мечта осуществится!!!"

В высшей степени "замечательно" учение Терезы о духовной любви: "Это было лобзание любви. Я чувствовала себя любимой и говорила: "Я люблю Тебя и вверяю Тебе себя навеки". Не было ни прошений, ни борьбы, ни жертв; уже давно Иисус и маленькая бедная Тереза, взглянув друг на друга, поняли все ... Этот день принес не обмен взглядами, а слияние, когда больше не было двух, и Тереза исчезла, словно капля воды, потерявшаяся в океанских глубинах". Едва ли требуются здесь какие комментарии к этому мечтательному роману бедной девушки - Учителю католической церкви.

На методическом развитии воображения основывается мистический опыт одного из столпов католической мистики, родоначальника ордена иезуитов Игнатия Лойолы (XVI в.).

Его книга "Духовные упражнения", пользующаяся огромным авторитетом в католичестве, непрерывно призывает христианина к тому, чтобы представить себе, вообразить, созерцать и Святую Троицу, и Христа, и Богоматерь, и ангелов и т. д. Все это принципиально противоречит основам духовного подвига святых Вселенской Церкви, поскольку приводит верующего к полному духовному и душевному расстройству.

Авторитетный сборник аскетических писаний древней Церкви "Добротолюбие" решительно запрещает такого рода "духовные упражнения". Вот несколько высказываний оттуда.

Преподобный Нил Синайский (V в.) предупреждает: "Не желай видеть чувственно Ангелов или Силы, или Христа, чтоб с ума не сойти, приняв волка за пастыря, и поклонившись врагам-демонам" (Преп. Нил Синайский. 153 главы о молитве. Гл. 115 // Добротолюбие: В 5 т. Т. 2. 2-е изд. - М., 1884. - С. 237).

Преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), рассуждая о тех, кто на молитве "воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых", прямо говорит, что "это есть знак прелести". "На этом пути стоя, прельщаются и те, которые видят свет телесными очами своими, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими и подобное" (Преп. Симеон Новый Богослов. О трех образах молитвы // Добротолюбие. Т. 5. М., 1900. С. 463-464).

Преподобный Григорий Синаит (XIV в.) напоминает: "Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть,.. но паче похваляет его, как мудрого" (Преп. Григорий Синаит. Наставление безмолвствующим // Там же. - С. 224).

Как прав был тот помещик (об этом пишет свт. Игнатий Брянчанинов), который, увидев в руках своей дочери католическую книжку "Подражание Иисусу Христу" Фомы Кемпийского (XV в.), вырвал у нее из рук, и сказал: "Прекрати играть с Богом в роман". Вышеприведенные примеры не оставляют сомнений в справедливости этих слов. К великому сожалению, в католической церкви уже перестали, видимо, отличать духовное от душевного и святость от мечтательности, а следовательно, и христианство от язычества.

Это, что касается католицизма.

С протестантизмом, мне кажется, достаточно и догматики. Чтобы увидеть его существо, я ограничусь сейчас только одним и главным утверждением протестантизма: "Человек спасается только верою, а не делами, потому верующему грех не вменяется в грех". Вот основной вопрос, в котором протестанты запутались. Они начинают строить дом спасения с десятого этажа, забыв (если помнили?) учение древней Церкви о том, какая вера спасает человека. Не вера же в то, что Христос 2000 лет тому назад пришел и все сделал за нас?!

В чем же отличие в понимании веры в православии от протестантизма? Православие тоже говорит, что спасает человека вера, но верующему грех вменяется в грех. Какая это вера? - Не "умовая", по свт. Феофану, то есть рассудочная, но то состояние, которое приобретается при правильной, я подчеркиваю, правильной христианской жизни человека, благодаря лишь которой он убеждается, что только Христос может его спасти от рабства и мучительства страстей. Как достигается эта вера-состояние? Понуждением к исполнению заповедей Евангелия и искренним покаянием. Преп. Симеон Новый Богослов говорит: "Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи", то есть открывает ему его бессилие самому без помощи Божией искоренить в себе страсти. Сам, один человек не может - с Богом же, "вдвоем", оказывается, все может. Правильная христианская жизнь как раз и открывает человеку, во-первых, его страсти-болезни, во-вторых - что Господь близ каждого из нас есть, наконец, что Он готов в любое мгновение придти на помощь и спасти от греха. Но спасает Он нас не без нас, не без наших усилий и борьбы. Необходим подвиг, который делает нас способными к принятию Христа, ибо показывают нам, что сами без Бога не можем себя исцелить. Только когда я тону, убеждаюсь, что мне нужен Спаситель, а когда на берегу мне никого не надо, только видя себя тонущим в мучительстве страстей, я обращаюсь ко Христу. И Он приходит, помогает. Отсюда и начинается живая спасительная вера. Православие учит о свободе и достоинстве человека как соработника Бога в своем спасении, а не как "соляном столпе", по словам Лютера, который ничего не может. Отсюда становится понятным значение всех заповедей Евангелия, а не одной только веры в деле спасения христианина, становится очевидной истинность православия.

Так для человека начинается православие, а не просто христианство, не просто религия, не просто вера в Бога.

Я все вам сказал, больше ничего не знаю. Впрочем, можете задавать вопросы, но лишь те, на которые я могу ответить.

- В спорах с католиками, используя сравнительный метод, мы приводим разные аргументы, но ведь и в Житиях свт. Димитрия Ростовского иногда находят явления, как будто напоминающие католическую мистику. А сейчас порой просто апокрифы пишутся.

- Хороший вопрос, на это отвечу следующее.

Во-первых, относительно Житий святителя Дмитрия Ростовского. Не секрет, что свт. Дмитрий Ростовский без достаточной проверки, не критически, использовал, к сожалению, католические агиографические источники после XI столетия. А они, по исследованиям, например, иеромонаха Серафима Роуза являются очень недостоверными. Эпоха, в которую жил Дмитрий Ростовский, была у нас эпохой очень сильного католического влияния. Вы же знаете: Киево-Могилянская Академия в начале XVII века, Московская Духовная Академия конца XVII века, вся наша богословская мысль, наши духовные учебные заведения до самого конца XIX века развивались под сильнейшим влиянием католического и протестантского богословия. И сейчас инославное влияние очень ощутимо, учебники-то почти все старые, а по ним нередко и новые составляются, почему наши духовные школы имели и имеют значительный схоластический характер. Школа должны быть в монастыре, сквозь монастырь должны пройти все учащиеся духовных школ, независимо от того, какой они впоследствии изберут путь - монашеский или семейный. Итак, действительно, в Житиях святителя Дмитрия Ростовского встречаются материалы непроверенные. Они-то подчас и вызывают смущение у читателя. Но если бы католики указали нам сейчас на то, что вы назвали апокрифами, то наша Церковь с удовольствием бы отказалась от них. А, вот, католики отказались бы от Терезы Великой или Маленькой?

- Алексей Ильич, вот мы сейчас издаем "Жития святых" архиепископа Филарета (Гумилевского), как Вы именно к этому автору относитесь?

- К нему самое положительное отношение. Слава Богу, что вы взялись за это издание. Архиепископ Филарет (Гумилевский) - авторитет и в исторической, и в богословской науке. Его Жития, с их выверенностью, ясностью изложения, отсутствием экзальтированности, как мне кажется, лучше всего подходят современному человеку, привыкшему на все смотреть критически. Я думаю, что ваше издательство сделает большой подарок как ученым, так и рядовым читателям.

- Уважаемый Алексей Ильич, Вы были известны как убежденный противник канонизации Царской семьи. Изменилось ли Ваше отношение после канонизации?

- Я смиряюсь перед соборным решением Церкви.

Правосла́вие (калька с греч. ὀρθοδοξία — буквально «правильное суждение», «правильное учение» или «правильное сла́вление»^[1]) — направление в христианстве, оформившееся на востоке Римской империив течение I тысячелетия от Рождества Христова, под предводительством и при главной роли кафедры епископа Константинополя — Нового Рима.

Православие исповедует Никео-Цареградский Символ веры и признаёт постановления семи Вселенских соборов; включает совокупность учений и духовных практик Православной Церкви, под которой понимается сообщество автокефальных поместных церквей, имеющих между собой евхаристическое общение. Православная церковь рассматривает себя как единственную, кафолическую церковь, основатель и Глава которой — Иисус Христос ^[2]^[3].

Происхождение и богословский смысл термина[править | править вики-текст]

Исторически, а также в богословской литературе «православие» обозначает апробированное кафолической церковью учение — в противоположность ереси. Термин появляется как антоним к слову «гетеродоксия», которым обозначались «иные», или нецерковные, богословские взгляды разного рода еретиков и тех учителей, мнения которых Церковь по каким-либо причинам отвергала.^[4] В христианском контексте слово «православие» (греч. ὀρθοδοξία) встречается уже в сочинениях апологетов II века (в частности, Климента Александрийского ^[5]). Терминологическое значение за ним закрепляется у Евсевия Кесарийского (III в.), официально впервые фиксируется в актах Халкидонского (IV Вселенского) Собора (451), а со времени Юстиниана (VI в.) слово «православие» употребляется достаточно широко для обозначения богословских взглядов, относительно которых существует мнение, что они точно соответствуют Евангелию и учению Церкви.^[4] В доктринальных документах термин иногда употреблялся как синонимтермина «кафолический» (греч. καθολικός). В этом смысле он применяется также римско-католической церковью, в том числе и в её литургических текстах^[6], а для дохалкидонских древневосточных православных церквей даже является частью их общепринятого названия.

Согласно мнению профессора Императорской Санкт-Петербургской Духовной Академии Н. Н. Глубоковского, «православие есть „правое исповедание“ — ορθο-δοξία — потому, что воспроизводит в себе весь разумеемый объект, само видит и другим показывает его в „правильном мнении“ по всему предметному богатству и со всеми особенностями».^[7]

В русском языке, в научной литературе, термины «православие (православный)» и «ортодоксия (ортодоксальный)» употребляются как синонимы в исконном значении — для обозначения сторонниковНикейского символа веры («никейцев») как противопоставление арианам ^[8], а также для ортодоксальной стороны в дальнейших церковных спорах — монофизитском, иконоборческом. Для обозначения «православия» в узком смысле, после XI века, как противопоставление «католичеству», в русском языке слова «ортодоксия», «ортодоксальный» не используются,^[9] хотя такое словоупотребление иногда встречается в светской и переводной литературе.^[10]

История термина на территории Руси

Самое раннее письменное использование слова «православие» на территории Руси фиксируется в «Слове о законе и благодати» (1037—1050 гг.) митрополита Илариона:

Хвалить же похвалныими гласы Римьскаа страна Петра и Паула, имаже вѣроваша въ Исуса Христа, Сына Божиа; Асиа и Ефесъ, и Патмъ Иоанна Богословьца, Индиа Фому, Египетъ Марка. Вся страны и гради, и людие чтуть и славять коегождо ихъ учителя, иже научиша я́ православнѣи вѣрѣ^[11].

В официальном языке церкви и государства на территории Руси термин «православный» стал употребляться в конце XIV — начале XV века, а наиболее активно термины «православный» и «православие» входят в употребление в XVI веке.^[12] По отношению к понятию «вера» в древних летописных источниках также применялись такие эпитеты, как «непорочная», «христианская», «правая», «правоверная», «Божья», «истинная», «богопреданная», «благочестивая», «пречистейшая» и т. д.^[12]

История формулирования вероучении

Семь Вселенских соборов, с Сотворением мира и Собором двенадцати Апостолов (икона XIX века)

Православная Церковь рассматривает всю историю единой Церкви до Великого раскола (1054) как свою историю. Православное вероучение восходит к апостольским временам (I век). Впоследствии формулировалось о́росами (дословно — границами, вероучительными определениями) Вселенских, а также некоторых Поместных Соборов. Православие не признаёт постановлений соборов, которые созывались Римской церковью после Раскола, включая и те, где присутствовали представители Восточных патриархатов, как то Флорентийский собор.

Ведущую роль в работе первых четырёх Вселенских Соборов играли епископы Александрии и Рима. Все Соборы созывались Ромейскими (Византийскими) императорами и обычно проходили под их административным председательством.

Год	Событие	Итоги
325	Первый (Никейский) Вселенский Собор	Утверждён догмат Единосущия Сына со Отцем; осуждено арианство. Составлен первый, Никейский Символ веры. Важную роль сыграл св. Афанасий Великий.
381	Второй Вселенский Собор	Утверждено единосущие Святого Духа со Отцом и Сыном; после дополнений сформулирована окончательная^[13] редакция Никейского Символа веры, известная как Никео-Цареградский Символ веры.
431	Третий (Ефесский) Вселенский Собор	Осуждены ереси Нестория и Пелагия, осуждённого ранее на Карфагенских Соборах 416 года; утверждено именовать Деву Марию Богородицею (греч. Θεοτόκος).
451	Четвёртый (Халкидонский) Собор	Осуждены ереси несторианства и монофизитства (ересь архимандрита Евтихия). Утверждён догмат о том, что Иисус Христос есть Истинный Человек, во всём подобен нам, кроме греха; по воплощении Он имеет одно Лицо (ипостась) и два Естества, соединённые в Нём «Неслитно и Неизменно, Нераздельно и Неразлучно» — томос св. Папы Римского Льва ^[14].
553	Пятый Вселенский Собор	Осуждены персонально авторитеты Антиохийской школы — Феодор Мопсуестийский и Ива Едесский, и их сочинения, а также некоторые сочинения блаженного Феодорита Кирского, близкие к несторианству.
680	Шестой Вселенский Собор	Осуждено монофелитство. К Собору примыкает Трулльский Собор, составивший кодекс канонического права Церкви на Востоке.
СерединаVIII века		Иоанн Дамаскин составил «Точное изложение Православной веры» — первую богословскую систематизацию христианского вероучения^[15].
787	Седьмой Вселенский Собор	Восстановлено иконопочитание (ранее анафемствовавшееся на Константинопольском соборе в 754 году, его решения были отменены); честь, воздаваемая образу, переходит к первообра́зному, и почитающие икону почитают личность, изображенную на ней.
11 марта 843	Торжество Православия	После Поместного Собора в Константинополе, созванного императрицей Феодорой для окончательного восстановления иконопочитания, состоялись церковные торжества, получившие название «Торжество Православия». Были произнесены анафемы на иконоборцев и других еретиков. Данный чин по настоящее время совершается ежегодно в Неделю Торжества Православия (первая Неделя Великого поста). Анафематизмы и многолетия чина могут рассматриваться в качестве формулы Православия как веры Церкви (πίστις τῆς εκκλησίας).
879	Поместный (у греков часто именуется Восьмым Вселенским) Собор в храме Святой Софии	Восстановление на патриаршем престоле Фотия; осуждение каких бы то ни было изменений в Символе веры.
СерединаXIV века	Полемика святителя Григория Паламы сВарлаамом	Подтверждение возможности созерцания человеком нетварного Фаворского света и непосредственного общения человека с Богом, единения с Ним и бесконечного Обожения.

Основные догматические и канонические положения[править | править вики-текст]

Отцы Первого вселенского собора с текстом Символа Веры

Догматика[править | править вики-текст]

Вероучение базируется на Священном Писании и Священном Предании, которое включает, в частности, постановления Вселенских Соборов. Основной догматический документ — Никео-Цареградский Символ веры, утверждающий^[16]:

Спасениечерез испове́дание веры «во единаго Бога» (1-й член Символа).
Единосущие ЛицСвятой Троицы: Бога Отца, Бога Сына, Духа Святого.
Испове́даниеИисуса — Христо́м, Го́сподом и Сыном Божиим (2‑й член Символа).
Боговоплощение(3‑й член Символа).
Веру в телесноевоскресение, вознесение и предстоящее второе пришествие Иисуса Христа, всеобщее воскресение и «жизнь будущаго века» (5, 6, 7, 11, 12‑й члены Символа).
Веру в единство, святость икафоличность Церкви (9‑й член Символа); Глава Церкви — Иисус Христос (Еф. 5:23).

Устройство и основные канонические нормы[править | править вики-текст]

Основные канонические нормы и институты:

Иерархическоесвященство (клир), имеющее 3 степени: епископ, пресвитер, диакон ^[17]. Клирики в православии — почти всегда лица мужского пола^[18]. Необходимое условие законности иерархии — прямое канонически законное апостольское преемство через непрерывную последовательность рукоположений. Каждый епископ (вне зависимости от титула, которым он обладает) имеет полноту канонической власти в пределах своей юрисдикции (епархии). Хотя каноны запрещают лицам священного сана «вдаватися в народныя управления» (81-е^[19] и 6-е Правила святых Апостолов ^[20], а также 11-е Правило Двукратного Собора и др.), в истории были отдельные эпизоды, когда православные епископы стояли во главе государства (наиболее известны православные римские папы I тысячелетия нашей эры, новгородские архиепископы, владыки Негоши в Черногории, Президент Албании Фан Ноли, Президент Кипра Макарий III) или обладали значительными полномочиями гражданской власти (Константинопольские Патриархи в Оттоманской империи в роли милет-баши, то есть этнарха православных подданных султана).
Институтмонашества. Включает в себя так называемое чёрное духовенство, играющее ведущую роль во всех сферах жизни Церкви с IV века. Представители чёрного духовенства могут избираться на епископское служение в Церкви^[17]^[21].
Установленные календарные посты:Великий (предпасхальный 40-дневный^[22]), Петров, Успенский, Рождественский, вместе с праздниками составляющие литургический год.

Богослужение[править | править вики-текст]

Общие сведения[править | править вики-текст]

Исторически православие допускало использование различных обрядов, но после раскола в Церкви утвердилось почти исключительное использование византийского обряда. Литургия — главное богослужебное последование, во время которого совершается таинство евхаристии: состоит из Литургии Слова (главный элемент которой — чтение Евангелия) и Анафоры. Причащение совершается под двумя видами. Для таинства используется квасной хлеб — просфора ^[23].

Исторически сложившееся в Византии общественное (церковное) богослужение заключает в себе 4 богослужебных круга: суточный, седмичный, неподвижный годовой и подвижный годовой круг, сформировавшийся вокруг праздника Пасхи ^[24].

С середины XX века в США и некоторых других странах существуют православные приходы (преимущественно в Антиохийской ПЦ и РПЦЗ), практикующие западные обряды.

Таинства в православной церкви[править | править вики-текст]

См. также: Таинство

Сформулированное вычленение из богослужения семи таинств было сделано в латинском схоластическом богословии, учение о семи таинствах было соборно утверждено в католичестве на их Вселенских соборах: Флорентийском ^[25] и Тридентском(Тридентский собор принял канон, согласно которому предаются анафеме все, кто учит, что таинств больше или меньше семи^[26]). В конце XVI века это учение стало печататься в книгах, изданных православными авторами, что было вызвано тем, что православные учились в католических учебных заведениях и копировали это учение, а также начавшейся в Константинополе богословской полемикой с протестантами ^[27]^[28], а в Москве — сильным влиянием киевской школы (Киево-Могилянская академия) на зарождающееся академическое богословие. Однако, традиция различения таинств от других священнодействий церкви (монашеский постриг, отпевание, великое водоосвящение и пр.) имела место в позднейшем школьном богословии (это учение вошло в состав различных, изданных православными книг).

Например, изъясняя 10-й член Символа веры («Исповедую едино крещение во оставление грехов»), имевший широкое хождение в России в XVIII и XIX веках катихизис под названием «Православное исповедание» (первоначальная редакция была написана под руководством Петра Могилы; первое полное издание на греческом в 1667 году) гласит:

Поелику он упоминает о Крещении, первом Таинстве, то дает нам случай рассмотреть седмь Таинств Церкви. Они суть следующие: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Священство, честный Брак иЕлеосвящение. Сии седмь Таинств соответствуют седми дарам Духа Святаго. Ибо чрез сии Таинства Дух Святый изливает дары Свои и благодать на души тех, кои пользуются ими надлежащим образом. О сем предмете пространно рассуждает Патриарх Иеремия в книге, которую написал для обращения Лютеран ^[29].

Примечательно, что, например, Иоанн Дамаскин говорил о двух таинствах, Дионисий Ареопагит, Феодор Студит — о шести, а митрополит Эфесский Иоасаф (XV) — о десяти, трое последних погребение и монашеский постриг считали таинствами. В отличие от Католичества, учение только 7 таинствах всей соборной полнотой Православной церкви никогда не утверждалось, по причине того, что отличие священнодействия от таинства никем не было никогда определено.

авославные приходы (преимущественно в Антиохийской ПЦ и РПЦЗ), практикующие западные обряды.

Распространение[править | править вики-текст]

Распространение православия в мире

Основная статья: Православие по странам

Православие распространено среди ряда народов на Балканах — греков, болгар, сербов, черногорцев, македонцев, румын и части албанцев; в восточной Европе — средивосточнославянских народов, а также грузин, гагаузов, абхазов, осетин, молдаван и, наряду с русскими, среди ряда иных народов Российской Федерации: чувашей, марийцев, удмуртов,коми, карел, мордвы, якутов и некоторых других (см. также в статье Православие в России).

Численность приверженцев точно установить невозможно, так как в ряде стран традиционного распространения православия государственные и церковные органы не ведут учёта членов Церкви. Численность верующих канонических православных церквей оценивается в 225 млн (2007 г.)^[30] и 227 млн (2013 г.)^[31]. Вместе с древневосточными церквами, число православных составляет 260^[32] — 270^[33] млн человек. Вселенский Патриарх Варфоломей и другие источники дают оценку общей численности православных порядка 250—300 млн^[34]^[35].

В современном мире к странам с большинством православного населения, по данным переписей и опросов, можно отнести: Белоруссию, Болгарию, Грецию, Грузию, Кипр, Македонию,Молдавию, Россию, Румынию, Сербию, Украину, Черногорию. Православие также заметно присутствует в Боснии и Герцеговине, Финляндии, Казахстане, и на Алеутских островахамериканского штата Аляска. Кроме того, православие исповедует часть населения Эстонии, Латвии, Киргизии, Албании, и Японии. С конца XX века одной из зон сравнительно быстрого распространения православия становятся Африка южнее Сахары (см. Православие в Африке), а также Юго-Восточная Азия ^[36] и Южная Корея.

Официальный статус[править | править вики-текст]

В Болгарии, согласно Пункту 3 Статьи 14 Главы I Конституции Болгарии, «восточно-православное вероисповедание» является «традиционной религией».
В Греции, согласно Статье 3 Раздела II Конституции Греции, «религия восточно-православной Церкви Христовой», представленная Элладской православной церковью, является государственной.
В Грузии, согласно Статье 9 Главы I Конституции Грузии, «государство признает исключительную роль Грузинской православной церкви в истории Грузии и вместе с тем провозглашает полную свободу религиозных убеждений и вероисповедания, независимость церкви от государства».
В Финляндии отношения государства и Православной церкви Финляндии регулируются Законом о Православной Церкви. Данным законом регулируется внутренняя структура церкви, также он даёт право церкви облагать особым налогом своих прихожан, а также корпорации, большинство акционеров которых являются её прихожанами. Однако государство не имеет право влиять на внутреннюю работу церкви или её вероучение.

Государственная религия в исторических государствах Княжество Болгария — согласно Статье 37 Главы IX Конституции Княжества Болгарского ^[37].

Царство Болгария — согласно Статье 37 Главы IX Конституции Царства Болгарского ^[38].

Дон

Всевеликое Войско Донское — согласно Статье 10 Закона Всевеликого Войска Донского (4 мая 1918 года)^[39]; Статье 43 Раздела IV Главы VIII Основных законов Всевеликого Войска Донского (15 сентября 1918 года)^[40].

Россия

Российская империя — согласно Статье 62 Главы 7 Раздела I Свода основных государственных законов Российской империи ^[41].

Румыния

Объединённое княжество Валахии и Молдавии — согласно Статье 21 Раздела II Конституции Объединённого княжества Валахии и Молдавии^[42].
Королевство Румыния — согласно Статье 22 Раздела II Конституции Королевства Румыния (1923 года)^[43]; Статье 19 Главы 2 Раздела II Конституции Королевства Румыния (1938 года)^[44].

Украина

Гетманщина — согласно Пункту I Договоров и постановлений прав и свобод войсковых между Ясновельможным Его Милости паном Пилипом Орликом, новоизбранным гетманом Войска Запорожского, и между генеральными особами, полковниками и тем же Войском Запорожским с полным согласием с обеих сторон ^[45].
Украинская держава — согласно Статье 9 Законов про временное государственное устройство Украины^[46].

Православная церковь[править | править вики-текст]

Источник внутреннего права православной церкви, наряду со Священным писанием, — Священное предание, которое включает в себя каноны — свод правил апостолов и Вселенских соборов, авторизованные церковью литургические тексты, богословские творения Отцов церкви, жития святых, а также обычаи церкви^[47]. При этом Предание, в понимании святоотеческой литературы, «есть жизнь Святого Духа в Церкви»^[48]. Священное писание расценивается «не глубже и не важнее Священного Предания» и понимается как лишь одна из его форм^[47].

Православная церковь составляется сообществом поместных церквей — автокефальных и автономных ^[49]. Каждая автокефальная церковь полностью самостоятельна и независима в делах своего канонического и административного управления. Автономные церкви находятся в канонической зависимости от той или иной автокефальной (кириархальной) церкви.

Поместные автокефальные и автономные церкви[править | править вики-текст]

Существующий порядок старшинства чести (официальная очерёдность в диптихе) поместных церквей возник после Великого церковного раскола: прежде признаваемое на Востоке за Римской кафедрой первое по чести место (primus inter pares) перешло престолу Патриархов Константинопольских. Во II тысячелетии н. э. возник ряд новых автокефальных церквей, идущих в диптихах после Иерусалимского патриархата. С конца XX века существует 14 общепризнанных автокефальных церквей и одна, признаваемая только некоторыми церквями.

Диптих Московского патриархата	Диптих Константинопольского патриархата^[50]
Автокефальные церкви:
1. Константинопольская 2. Александрийская 3. Антиохийская 4. Иерусалимская 5. Русская 6. Грузинская 7. Сербская 8. Румынская 9. Болгарская 10. Кипрская 11. Элладская (Греческая) 12. Албанская 13. Польская 14. Чешских земель и Словакии 15. Американская и Канадская	1. Константинопольская 2. Александрийская 3. Антиохийская 4. Иерусалимская 5. Русская 6. Сербская 7. Румынская 8. Болгарская 9. Грузинская 10. Кипрская 11. Элладская (Греческая) 12. Польская 13. Албанская 14. Чешских земель и Словакии
Автономные церкви:
1. Синайская 2. Финляндская 3. Японская 4. Китайская	1. Синайская 2. Финляндская 3. Эстонская (апостольская)

Американская и Канадская церковь в автокефальном статусе признана Московским патриархатом и некоторыми иными славянскими церквями.

Пределы поместных церквей традиционно имеют тенденцию сообразовываться с границами национально-государственного размежевания, но определённой нормы в отношении данного вопроса нет. Так, Московский патриархат, исторически всегда имевший юрисдикцию в пределах Российского государства и Российской империи, после распада СССР в 1991 году простирает свою исключительную юрисдикцию на все страны бывшего СССР, кроме Грузии и Армении ^[51].

На основании некоторых канонических положений (Правила 9-е, 17-е и 28-е Четвёртого Вселенского собора, 34-е Правило Святых апостолов) Константинопольский патриархат с 1920-х годов полагает, что вся православная «диаспора» должна находиться в его окормлении (церковной юрисдикции), а православные общины на территориях, вышедших из-под гражданско-политической юрисдикции государств (то есть ставшие суверенными государствами), имеют право на организацию в составе автономной церкви под её верховной юрисдикцией. Так, на основании, в частности, указанных канонов Константинопольский патриархат в феврале 1996 года совершил «Патриаршее и Синодальное Деяние o возобновлении Патриаршего и Синодального Томоса 1923 года касательно Православной Эстонской Митрополии», которое, в частности, гласило: «проявив осторожное поведение и предусмотрев всё необходимое, в соответствии с канонической традицией с незапамятных времён, когда Святейший Вселенский Престол получил право изменять и обеспечивать устройство Церквей и существо дел в соответствии с потребностями времени и благостоянием всего сонма, всегда стремясь к согласному и благоприятному образу и правлению местного и вселенского, снова провозглашаем восстановление Патриаршего и Синодального Томоса 1923 года в отношении Православной Эстонской Митрополии во всех его деталях»^[52]. Примечательно, что эпиграфом к указанному Деянию было изречение Патриарха Фотия: «Это обычное дело — менять границы Церкви, когда меняются политические образования и правительства» (см. также Варфоломей и Русская Православная Церковь и в статье Русская Православная Церковь при Патриархе Алексии II). Официальный представитель Московской патриархии в августе 2008 года заявил: «Политические решения не определяют вопросы о церковных юрисдикциях и сферах пастырской ответственности. Эти вопросы должны решаться на каноническом поле в ходе диалога между двумя Церквами»^[53].

В начале 2008 года юрисдикционный конфликт между Московским и Константинопольским патриархатами возник вокруг территории Китайской Народной Республики вследствие реорганизации Константинопольским патриархатом своей Гонконгской митрополии с включением в её состав территории Китайской Народной Республики, что Священный синод Русской православной церкви на своём заседании 15 апреля 2008 года расценил как «посягательство на права Китайской автономной православной церкви»^[54]^[55], которая де-факто ныне не существует, но исторически рассматривается Московским патриархатом как находящаяся в её канонической юрисдикции. Выступая 26 июля 2008 года перед собравшимися представителями различных (канонической и неканонических) украинских юрисдикций в Киеве, в рамках торжеств в связи с 1020-летием «Крещения Киевской Руси» Вселенский патриарх Варфоломей I отметил, что уступка Киевской митрополии Московскому патриархату в 1687 году была обусловлена «аннексией»^[56]^[57] Украины Московским Царством.

Ряд церквей (в частности, Константинопольский, Антиохийский, Московский, Грузинский, Сербский, Румынский и Болгарский патриархаты) имеют епархии и приходы вне территории своей основной юрисдикции — в так называемой «диаспоре»; другие же церкви (Александрийская, Иерусалимская, Кипрская, Элладская) таких структур не имеют. Практика распространения юрисдикции на этническую диаспору создаёт ситуацию, при которой «нарушается принцип канонических территорий и вмешательство одной поместной Церкви в дела другой становится неизбежно»^[58].

По вопросу о порядке дарования автокефалии также не существует ясно сформулированных общепризнанных норм^[59], что порождает конфликтные ситуации как между самопровозглашёнными автокефалиями и их кириархальной церковью, так и между Константинопольским патриархатом и Московским патриархатом, который настаивает на праве всякой автокефальной церкви даровать автокефалию своей части. В Констатинопольском патриархате придерживаются мнения, что учреждение автокефалии есть прерогатива вселенского собора, и рассматривают все позднейшие автокефалии (после 787 года) как подлежащие утверждению таковым^[60].

С сентября 1961 года ^[61], когда состоялось I Родосское Всеправославное совещание ^[62], с перерывами, ведётся практическая подготовка Всеправославного собора, который бы разрешил ряд общецерковных вопросов и проблем. Намечен на 2016 год под председательством Вселенского Патриарха^[63]^[64]^[65].

После 1991 года, несмотря на численный рост и возрастание влияния внутри России, Московский патриархат в плане мирового влияния стал уступать лидирующие позиции Константинополю, поддерживаемому Соединенными Штатами Америки ^[66]. Так, когда 9 октября 2007 года делегация Московсого патриархата покинула заседание Смешанной комиссии по православно-католическому диалогу в Равенне ^[67]^[68] ни одна из делегаций других православных церквей не последовала этому примеру^[69]^[70]^[71]^[72]^[73], поддержав линию Константинопольской церкви^[74]. Ослабление влияния Московского патриархата происходит также и на территории бывшего СССР (без Грузии)^[75], которую он считает своей «канонической территорией».

Предпринятые в начале 2000-х годов попытки Московского патриархата подчинить своей юрисдикции приходы Западноевропейского экзархата во Франции ^[76]^[77]^[78]^[79], а также предотвратить переход в Экзархат (в составе Константинопольского патриарахата) значительной части приходов Сурожской епархии закончились неудачей.

Старообрядческие церкви[править | править вики-текст]

Церкви русской традиции, отвергшие реформу Патриарха Никона (XVII век) и не имеющие евхаристического общения со всемирным сообществом поместных православных церквей. После признания «не бывшими» «клятв» Большого московского собора 1666 года на старые обряды и придерживающихся их Поместным собором Московского патриархата в 1971 году, церковное общение восстановлено не было. Русская православная церковь (Московский патриархат) не признаёт действительность епископата Русской православной старообрядческой церкви (Белокриницкого согласия)^[80].

Поповство[править | править вики-текст]

Поповство — течения, имеющие священство и хиротоническую преемственность, но не признанные вселенским православием. К ним относятся:

Русская православная старообрядческая церковь(Белокриницкое согласие, Австрийская иерархия);
Русская древлеправославная церковь(Беглопоповское согласие).

Беспоповство[править | править вики-текст]

Беспоповство — течения, считающие, что хиротоническая преемственность пресеклась со смертью последнего епископа, не признавшего реформу патриарха Никона. К ним относятся:

Истинно-православные церкви[править | править вики-текст]

Истинно-православные церкви (ИПЦ) — ряд объединений, неканонических с точки зрения церквей мирового, или вселенского православия, но претендующих на то, что именно они сохраняют традицию истинного православия (отсюда именование), и по этой причине противопоставляющих себя поместным православным церквям. ИПЦ не находятся в евхаристическом общении с мировым православием и, что нередко, между собой. Возникли в Греции и России в ходе церковных расколов 1920-х годов^[81]. Основным своим вероучительным отличием от церквей мирового православия ИПЦ в настоящее время объявляют неприятие экуменических контактов в тех формах, в которых они практикуются в официальных церквах.

По численности приверженцев значительно уступают поместным церквам вселенского православия. Так, по числу приходов поместная православная церковь в РФ (РПЦ) превосходит наиболее крупные организации из числа российских ИПЦ —Русскую истинно-православную церковь и ИПЦ(Р), более чем на 2 порядка — 30 142^[82], 200 (по сведениям самой РИПЦ на 2008 год)^[83] и 150^[84] приходов соответственно.

Старостильные церкви (старостильники)[править | править вики-текст]

Старостильные церкви — название, объединяющее «истинно-православные» церкви в Греции, Румынии, Болгарии, Южной Осетии ^[85]^[86]^[87], Финляндии и на Кипре, не имеющие евхаристического общения с поместными православными церквями.

Свое название эти церкви получили в связи с тем, что первоначальной причиной разделения стал переход многих поместных церквей на новоюлианский календарь; отделившиеся епископы и приходы сохранили у себя употребление юлианского календаря («старый стиль»).

Название «старостильные церкви» закрепилось только за этими церквами и не используется для описания как поместных церквей в России, Сербии и Грузии, так и российских ИПЦ, использующих юлианский календарь^[81].

Автокефалии вне общения с мировым православием[править | править вики-текст]

Ряд религиозных объединений православной традиции именуют себя автокефальными православными церквями, но не признаны в таковом качестве поместными церквами мирового православия. Среди них такие церкви, как:

С точки зрения приверженцев мирового православия все эти церкви представляют собой неканонические структуры. В отличие от ИПЦ, эти структуры признают каноничность мирового православия, не предъявляют к нему вероисповедных претензий и, как правило, стремятся к легитимизации с его стороны.

Дохалкидонские православные церкви[править | править вики-текст]

Основная статья: Древние восточные церкви

В церквях греко-византийской конфессии, в частности в РПЦ, термин «Православие» традиционно воспринимается как один из вариантов самоназвания, и по этой причине христианские церкви иных исторических традиций не признаются Православными церквями. С другой стороны, самоназвание Православной церкви призвано указывать на несомненную истинность её вероучения, что опять-таки не позволяет признать православными тех, кто верит не так, как это принято в византийском Православии^[88].

Однако, Древними (дохалкидонскими) восточными церквями такая монополизация термина «Православие» церквями греко-византийской традиции отвергается. Эта группа поместных церквей считает именно свое учение православным и, за исключением Армянской церкви, использует слово «Православная» в своих официальных самоназваниях^[89]^[90]^[91]. Древневосточные православные церкви не считают православными (в смысле правого исповедания) церкви греко-византийской конфессии, поскольку анафематствуют халкидонизм как ересь^[92]. Однако они именуют их «православными церквями» в силу их официального самоназвания, так же, как именуют Римскую церковь «католической церковью», не признавая за ней подлинной кафоличности^[93].

К Древневосточным православным церквям относятся:

Возможность спасения инославных, еретиков и раскольников[править | править вики-текст]

Православное исповедание никогда не обозначало границ спасения, но лишь указывает пути спасения в ограде православных церквей.^[94]

Позиция Русской православной церкви обозначена Юбилейным Архиерейским Собором РПЦ МП 2000 года, в документе «Основные принципы отношения к инославию»:

1.1. Православная Церковь есть истинная Церковь Христова<…>.
1.15. Православная Церковь устами святых отцов утверждает, что спасение может быть обретено лишь в Церкви Христовой. Но в то же время общины, отпавшие от единства с Православием, никогда не рассматривались как полностью лишенные благодати Божией. Разрыв церковного общения неизбежно приводит к повреждению благодатной жизни, но не всегда к полному её исчезновению в отделившихся общинах…
1.16. Церковное положение отделившихся не поддается однозначному определению…
1.17. …Православная Церковь не выносит суда о мере сохранности или поврежденности благодатной жизни в инославии, считая это тайной Промысла и суда Божия.
2.4. Православная Церковь не может принять тезис о том, что, несмотря на исторические разделения, принципиальное, глубинное единство христиан якобы нарушено не было и что Церковь должна пониматься совпадающей со всем «христианским миром».

— «Основные принципы отношения к инославию»^[95].

Различные юрисдикции (ИПЦ, различные Старообрядческие Православные церкви и согласия, Старостильные церкви и др.), не входящие в систему мирового Православия, могут иметь различные точки зрения на возможность спасения как инославных, так и православных из иных православных церквей.

Отношение к современной Римско-католической церкви[править | править вики-текст]

Основная статья: Православие и католицизм

В православии отсутствует единая точка зрения, считать ли «латинян» еретиками, исказившими Символ веры путём самочинного позднейшего прилога Filioque, или схизматиками, отколовшимися от Единой соборной апостольской церкви.

Православные единодушно отвергают догмат о непогрешимости папы в вопросах вероучения и его притязания на главенство над всеми христианами — по крайней мере, в той интерпретации, которая принята в современной Римской церкви^[96]. Православная церковь не приемлет ряд иных догматических положений Римско-Католической церкви: филиокве, догмат о непорочном зачатии Девы Марии, учение о чистилище, догмат о телесном вознесении Божией Матери^[97]. Православие приветствует симфонию духовной и светской властей (См. статью Цезаропапизм); Римская Церковь ещё со времён раннего Средневековья выступает за полный церковный иммунитет и в лице своего Первосвященника обладает суверенной светской властью ^[98] (См. в статье Папство).

В декабре 1965 года Вселенским патриархом Афинагором и Папой Pимским Павлом VI и их Синодами были сняты взаимные анафемы 1054 года и подписана «Совместная декларация»^[99]; «жест справедливости и взаимного прощения» (Совместная декларация, 5) не привёл к преодолению разделения (восстановлению евхаристического общения)^[100].

С мая 1980 года ^[101] время от времени проходят встречи Смешанной богословской православно-римско-католической комиссии по диалогу между поместными православными церквями и Римско-Католической церковью^[102]. Председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Иларион заявил, что «вступая в диалог, православная церковь отказалась от употребления термина „ересь“ в отношении католичества», пояснив, что мораторий на употребление данного термина на время работы богословской комиссии по православно-католическому диалогу вовсе не значит, что с повестки дня снят сам термин «ересь» или сняты те разногласия, которые существуют между православными и католиками^[103]. Действующий Патриарх Русской православной церкви Кирилл при выступлении на Поместном соборе РПЦ 2009 года подчёркнуто и во всеуслышание употребил термин «католическая ересь»^[104], а во время проповеди в Тутаеве 11 сентября 2010 г. идею унии с католической церковью назвал «еретическим отступлением от истин православной веры»^[105].